Анастасия Дмитриевна Филатова (Яковлева) (03.10.1909- 24.10.1989) и Тимофей Дмитриевич Коваль (1899-1942). Мои бабушка и дедушка. Анастасия с 1928 года не жила с родителями, она была уже замужем за Иваном Филатовым. Ее мама всегда говорила о зяте: «Ваня был хорошим человеком». У Анастасии и Ивана, к моменту бегства из села от коллективизации и раскулачивания, уже  был маленький ребенок —  сын. Но по одной из версий Анастасия и Иван убежали не в Кривой Рог, а в Краснодарский край, в район Лоо (возле Сочи). Но как бы там ни было, Ивана арестовали в начале 30-х и отправили в ссылку. Это было страшное время террора по отношению к реальным труженикам — к самодостаточным крестьянам, умевшим и хотевшим работать на земле. По официальным данным по графе «раскулачивание» из Украины, Кубани и Северного Кавказа в 1930-1931 годах было арестовано и сослано в лагеря около 2 млн человек (1). А сколько отправлено на переселение в глубинные области Сибири, а […]

Дмитрий Яковлев (ок. 1870 — 1943) и Анна Герасимовна Яковлева (Петрова) (1880- март 1963). Мои прадед и прабабушка. У них было четверо детей и все девчонки, да еще и двойняшки: старшие девочки Степанида и Мария, младшие девочки Пелагея (Паша) и Анастасия (Настя). Паша и Настя родились в 1909 году. Дмитрий Яковлев был отличным печником, его звали отремонтировать или сделать печку, его уважали – мастеровитый был человек, решительный и разумный. Было у них 2 лошади, своя земля, которую сами они обрабатывали с «женской бригадой» дочерей. Трудились усердно. Работали и у себя, и на полях у других, более зажиточных селян, чтобы подзаработать на жизнь. Жили бедно. Особенно это ощущалось в вещах. Зимой у девчат валенки были одни на двоих.

Предистория… Хочется сохранить память о моих пра-родителях. Когда начинаешь по крупицам собирать их историю жизни, понимаешь свою ответственность перед ними. Среди них не было царей, тиранов, убийц, «спасителей мира», каких-либо знаменитостей, поэтому мало сохранилось о них информации. Они жили в тех условиях, в каких им довелось.  Они растили своих детей, чтобы их дети в свою очередь вырастили своих детей, чтобы жизнь продолжалась. В итоге появились и мы. И эта незримая нить связывает нас.

 Мне всегда говорил отец, что в его жизни было столько историй, что он столько всего помнит, хоть книгу пиши. Я предлагала ему написать мемуары. Но он все отнекивался. Говорил, что многое из того, что было в его жизни, не совсем совпадает с общепринятой интерпретацией, говорил, что это уже вряд ли кому интересно…. Когда началась перестройка – было не до мемуаров. Потом начались проблемы со здоровьем. Когда он умер, я обнаружила две тетрадки его записей о войне. Его, маленького холеного городского мальчика, за руку повели в школу, а через несколько месяцев он уже добывал еду и дрова для семьи, голодал и замерзал, ходил зимой десятки километров в поисках куска хлеба.